В «Дневнике писателя» за январь 1876 года Достоевский описывает свои юношеские воспоминания о путешествии в Главное инженерное училище в Петербург со братом Михаилом и с отцом: «Я и старший брат мой ехали, с покойным отцом нашим [из Москвы] в Петербург, определяться в Главное инженерное училище. Был май месяц, было жарко. Мы ехали на долгих, почти шагом…Помню, как надоело нам, под конец, это путешествие, продолжавшееся почти неделю. Мы с братом стремились тогда в новую жизнь, мечтали обо всем “прекрасном и высоком”… Мы верили чему-то страстно, и хоть мы оба отлично знали все, что требовалось к экзамену из математики, но мечтали мы только о поэзии и поэтах.” Достоевский не забыл о своих мечтах в Инженерном училище. В октябре 1838-го года 17-летний Фёдор Михайлович хорошо сдал все экзамены. Но было в училище несколько недоброжелательно относившихся к нему преподавателей, которым, происками своими, удалось оставить молодого Достоевского на второй год. Мысли его всё больше были заняты тем, как вырваться поскорее из училища и воплотить в жизнь мечты о литературной деятельности. В письме к брату Михаилу от 16 августа 1839 г., незадолго до убийства их отца, семнадцатилетний Достоевский написал известные слова о главной цели своей будущей деятельности: «Душа моя недоступна прежним бурным порывам. Всё в ней тихо, как в сердце человека, затаившего глубокую тайну; учиться тому, «что значит человек и жизнь»—в этом довольно успеваю я… Я в себе уверен. Человек есть тайна. Её надо разгадать; и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком.» И действительно, произведения Достоевского полны людьми, которым очень важно понимать значение самых основных вопросов человеческого существования. Что значит «быть человеком?» Это значит, быть злым и эгоистичным—жить по нашей природе? Или это значит, быть добрым и собой жертвовать ради других? Иван Карамазов вокруг себя наблюдал и тот и другой вариант, и обладая этим знанием он не мог успокоиться. Как совместить это с рациональным мировозрением? Давайте послушаем как он рассказывает Алёше о человеке, который убивает маленького мальчика в присутствие его матери:
—Ну… что же его? Расстрелять? Для удовлетворения нравственного чувства расстрелять? Говори, Алёшка!
—Расстрелять! -тихо проговорил Алёша, с бледною, перекосившеюся какою-то улыбкой…
—Браво!—завопил Иван в каком-то восторге,—уж коли ты сказал, значит… Ай да схимник! Так вот какой у тебя бесёнок в сердечке сидит, Алёшка Карамазов!
—Я сказал нелепость, но…
—То-то и есть, что но… —кричал Иван. –Знай, послушник, что нелепости слишком нужны на земле. На нелепостях мир стоит, и без них, может быть, в нём совсем ничего бы и не произошло. Мы знаем, что знаем!
—Что ты знаешь?
—Я ничего не понимаю,—продолжал Иван как бы в бреду,—я и не хочу теперь ничего понимать. Я хочу оставаться при факте. Я давно решил не понимать. Если я захочу что-нибудь понимать, то тотчас же изменю факту, а я решил оставаться при факте…
—Для чего ты меня испытуешь?—с надрывом горестно воскликнул Алёша,—скажешь ли мне наконец?
—Конечно, скажу, к тому и вёл, чтобы сказать. Ты мне дорог, я тебя упустить не хочу и не уступлю твоему Зосиме… Скажи мне сам прямо, я зову тебя—отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребёночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!
—Нет, не согласился бы,—тихо проговорил Алёша.
—И не можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять своё счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?
—Нет, не могу, Брат,—проговорил вдруг с заверкавшими глазами Алёша,—ты сказал сейчас: есть ли во всём мире существо, которое могло бы и имело право простить? Но существо это есть, и оно может всё простить, всех и вся и за всё, потому что само отдало неповинную кровь свою за всех и за всё. Ты забыл о нём, а на нём-то и созидается здание, и это ему воскликнут: «Прав ты, Господи, ибо открылись пути твои».
Алёша говорил конечно о Христе. Христос нам расскрыл «тайну человеческую». Он невинным пострадал, но он добровольно пострадал. Он нам расскрыл путь любви, путь настоящего человека. Настоящий путь человека—это подчинять свою волю воле Господней. В послании к филиппийцам, апостол Павел так пишет об Иисусе: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.»